Неточные совпадения
Черные фраки мелькали и носились врознь и кучами там и там, как носятся мухи на белом сияющем рафинаде в пору жаркого июльского лета, когда старая ключница рубит и делит его на
сверкающие обломки перед открытым окном; дети все глядят, собравшись вокруг, следя любопытно за движениями жестких рук ее, подымающих молот, а воздушные эскадроны мух, поднятые легким воздухом, влетают смело, как полные хозяева, и, пользуясь подслеповатостию старухи и
солнцем, беспокоящим глаза ее, обсыпают лакомые куски где вразбитную, где густыми кучами.
Листва на березах была еще почти вся зелена, хотя заметно побледнела; лишь кое-где стояла одна, молоденькая, вся красная или вся золотая, и надобно было видеть, как она ярко вспыхивала на
солнце, когда его лучи внезапно пробивались, скользя и пестрея, сквозь частую сетку тонких веток, только что смытых
сверкающим дождем.
Широкое,
сверкающее от
солнца море глухо шумит внизу, далекий берег соблазнительно манит к себе, и становится грустно и тоскливо, как будто никогда уже не выберешься из этого Сахалина.
Весело бывало смотреть на них, проворно бегающих по начинающим зеленеть лужайкам,
сверкающих на
солнце яркостью своих перьев с их разноцветными золотистыми отливами.
И перед незрячими глазами встало синее небо и яркое
солнце, и прозрачная река с холмиком, на котором он пережил так много и так часто плакал еще ребенком… И потом и мельница, и звездные ночи, в которые он так мучился, и молчаливая, грустная луна… И пыльный шлях, и линия шоссе, и обозы с
сверкающими шинами колес, и пестрая толпа, среди которой он сам пел песню слепых…
Но она молчит. Я вдруг слышу тишину, вдруг слышу — Музыкальный Завод и понимаю: уже больше 17, все давно ушли, я один, я опоздал. Кругом — стеклянная, залитая желтым
солнцем пустыня. Я вижу: как в воде — стеклянной глади подвешены вверх ногами опрокинутые,
сверкающие стены, и опрокинуто, насмешливо, вверх ногами подвешен я.
Блаженно-синее небо, крошечные детские
солнца в каждой из блях, не омраченные безумием мыслей лица… Лучи — понимаете: все из какой-то единой, лучистой, улыбающейся материи. А медные такты: «Тра-та-та-там. Тра-та-та-там», эти
сверкающие на
солнце медные ступени, и с каждой ступенью — вы поднимаетесь все выше, в головокружительную синеву…
Кончился студеный январь, прошел густоснежный февраль, наворотивший круглые белые сугробы на все московские улицы. Медленно тянется март, и уже висят по утрам на карнизах, на желобах и на железных картузах зданий остроконечные сосульки,
сверкающие на
солнце, как стразы горного хрусталя, радужными огоньками.
Лопата так и врезалась в белую,
сверкающую на
солнце массу.
Матвей подошёл к окну и стал за косяком, выглядывая в сад, светло окроплённый
солнцем. Перед ним тихо качались высокие стебли мальвы, тесно усаженные лиловыми и жёлтыми цветами в росе.
Сверкающий воздух был пропитан запахом укропа, петрушки и взрытой, сочной земли.
Она падала на землю и, прозрачная, веселая,
сверкающая на
солнце и тихо ворча, точно воображая себя сильным и бурным потоком, быстро бежала куда-то влево.
Крупные,
сверкающие капли сыпались быстро, с каким-то сухим шумом, точно алмазы;
солнце играло сквозь их мелькающую сетку; трава, еще недавно взволнованная ветром, не шевелилась, жадно поглощая влагу; орошенные деревья томно трепетали всеми своими листочками; птицы не переставали петь, и отрадно было слушать их болтливое щебетанье при свежем гуле и ропоте пробегавшего дождя.
Вода, небо,
сверкающий вдали на
солнце город, синие леса, окаймляющие берега залива, верхушки мачт на кронштадтском рейде, десятки пролетавших мимо меня пароходов и скользивших парусных кораблей и лайб — все показалось мне в новом свете.
Наконец мы стали приближаться к Витиму. С N-ской станции выехали мы светлым,
сверкающим, снежным утром. Вся природа как будто застыла, умерла под своим холодным, но поразительно роскошным нарядом. Среди дня
солнце светило ярко, и его косые лучи были густы и желты… Продираясь сквозь чащу светового бора, они играли кое-где на стволах, на ветвях, выхватывая их из белого, одноцветного и
сверкающего сумрака.
Она оборотилась к нему — и вот ее лицо, с глазами светлыми,
сверкающими, острыми, с пеньем вторгавшимися в душу, уже приближалось к нему, уже было на поверхности и, задрожав
сверкающим смехом, удалялось, — и вот она опрокинулась на спину, и облачные перси ее, матовые, как фарфор, не покрытый глазурью, просвечивали пред
солнцем по краям своей белой, эластически-нежной окружности.
Так юный невинный пастырь, еще озаряемый лучами
солнца, с любопытством смотрит на
сверкающую вдали молнию, не зная, что грозная туча на крыльях бури прямо к нему стремится, грянет и поразит его!..
А там, за темно-синими струями реки, за желтыми песками мелей и лугового берега, привольно раскинулась необозримая даль, крытая зелеными пожнями,
сверкающими на
солнце озерами, заводями, полóями [Полóй — более или менее обширная яма вблизи лугового берега большой реки.
Ниже его горела тем же огнем церковная глава, и лоснился на
солнце свежевыкрашенный зеленый купол, а за
сверкающим крестом широко расстилалась прозрачная, далекая синева.
Не чувствуется ли это влечение в напряженном томлении красы вселенной, в пламенении полдня, застывшего в своей истоме, в млении моря,
сверкающего под горячими поцелуями
солнца, в подъеме горных высей, простирающих к небу свои белоснежные пики?
Но Дуня ничего не понимала. Смотрела, как зачарованная, то на
сверкающий под
солнцем залив, то на хвойные лучистые шапки сосен, сбегавшие вниз по склону к обрыву, то на дачу баронессы, настоящий дворец с разбитым вокруг него садом. И опять на море, на сосны, на раскинувшийся над нею голубой простор.
Есть у него произведение, которое странно и резко выделяется из всех других. Как будто ясный луч
солнца светится средь грозовой тьмы,
сверкающей молниями. Произведение это — «Записки из мертвого дома». Существеннейшая особенность их заключается в совершенно необычном для Достоевского тонусе отношения к жизни.
Показалось
солнце. Зазолотившиеся клубы тумана, как настигнутые воры, стремглав катились по скатам вверх, бесшумно перекатывались через кусты, срывались с вершин и уносились в
сверкающую синь.
За низкими сараями артиллеристы торопливо устанавливали орудия с длинными хоботами. Солдаты пробивали в глиняных оградах бойницы. К деревне крупной рысью подъезжал отряд лохматых казаков, лошади играли. И везде
солнце сверкало, и была бодрящая прохлада утра, и кипела взволнованная работа, и таинственно бухали в туманной дали редкие орудийные выстрелы. Скоро тут закрутится
сверкающая смерть. Лица всех были сосредоточенны, серьезны — и как прекрасны!
Мчалась машина, жаркий ветер дул навстречу и шевелил волосы, в прорывах гор мелькало лазурное море. И смывалась с души чадная муть, осевшая от впечатлений последнего месяца, и заполнялась она золотым звоном
солнца, каким дрожал кругом
сверкающий воздух.
Катя, спеша, развешивала по веревкам между деревьями
сверкающее белизною рваное белье. С запада дул теплый, сухой ветер; земля, голые ветки кустов, деревьев, все было мокро, черно, и сверкало под
солнцем. Только в углах тускло поблескивала еще ледяная кора, сдавливавшая у корня бурые былки.
Погода по-прежнему была
сверкающая, в раскрытые окна глядела налитая
солнцем зелень сада, по блестящим полам медленно двигались под сквознячком легкие стаи пушинок от тополей. В душе было послеэкзаменационное чувство огромного облегчения и освобождения; впереди — Петербург, студенчество; через две недели — к Конопацким. И я писал...
И я ходил по
сверкающим улицам с поющими ручьями, залитым золотом
солнцем. Что это? Откуда эти новые, совсем другие люди? Я ли другой? Они ли другие? Откуда столько милых, красивых женщин? Ласково смотрели блестящие глаза, золотились нежные завитки волос над мягкими изгибами шей. Шли гимназистки и гимназисты, светясь молодостью. И она — Катра. Вот вышла из магазина, щурится от
солнца и рукою в светлой перчатке придерживает юбку… Царевна! Рабыня
солнца! Теперь твой праздник!
Небо безмерное от
сверкающего света.
Солнце смеется и колдует. Очарованно мелькают у кустов ярко-зеленые мотыльки. Сорока вспорхнет, прямо, как стрела, летит в голую чащу леса и бессмысленно-весело стрекочет. Чужды липкие вопросы, которые ткал из себя сморщившийся, затемневший Хозяин. Где они? Тают, как испаренья этой земли, замершей от неведомого счастья. Отчего в душе такая широкая, такая чистая радость?
Светлело все больше. Справа из-за сопок выплыло
солнце, в воздухе потянуло теплом. Тело отдохнуло, на душе стало свежо и бодро. Впереди, в
сверкающей голубой дымке, виднелся далекий город, изящно рисовались купола кумирен и изогнутые края крыш.